Замок Лорда Валентина - Страница 147

147

До Бомбифейла было теперь рукой подать. Валентин сожалел, что проедет мимо, потому что его армия сражалась и теперь нуждалась в отдыхе. Но если они остановятся в Бомбифейле, они останутся в нем навеки.

Так что вверх и вверх, сквозь надвигающуюся ночь. Как ни быстро они ехали, для Валентина все было слишком медленно, потому что он представлял толпы собирающиеся на площадях городов, хаотические толпы перепуганных людей, глядящих на небо и кричащих: «Лорд Валентин, спаси нас!» и не знающих, что черноволосый человек, к которому они обращают свои мольбы, виновник их гибели. Он мысленно видел, как жители Замковой Горы миллионами хлынут на дороги в панической миграции на нижние уровни в безнадежных, бесплодных усилиях избежать смерти. Он представлял себе, как языки пронизывающего ветра лижут беспорядочно-прекрасные растения Барьера Толингара, замораживают каменных птиц Форибла, губят элегантные сады Сти, превращают в лед каналы Хикмара. Это чудо Замковая Гора создавалась восемь тысяч лет, а безумец с холодной и подлой душой уничтожит ее в одно мгновение.

Стены и башни Бомбифейла, прекрасные даже в этом гаснущем свете, манили к себе Валентина, но он проехал мимо, торопясь дальше, по ступеням горной дороги, вымощенной древними плитами красного камня. Повозка Илидата была справа от него, Карабеллы – слева, чуть позади ехали Слит, Залзан Кавол, Ирманар, Лизамон, а за ними все отряды, собранные Валентином в его долгом путешествии. Все спешили за своим Лордом, но понимали, что наступает миг апокалипсиса, когда монументальное зло готово восторжествовать, и только мужество, храбрость и скорость могут блокировать его победу.

Валентин сжал кулаки и пытался силой воли двигать повозку быстрее. Делиамбер, сидящий рядом, уговаривал его успокоиться. Но как тут быть спокойным, когда сам воздух Замковой Горы уходит молекула за молекулой и тьма ночи захватывает все?

– Видишь деревья вдоль дороги, – сказал Валентин, – с малиново-золотыми цветами? Они были посажены четыре тысячи лет назад. Когда они цветут, в Верхнем Морпине устраивается фестиваль, и тысячи людей танцуют на дороге перед ними. И видишь – листья уже съежились и почернели по краям. Они никогда не знали такой низкой температуры, а холод еще только начинается. Что будет с ними через восемь часов? Если даже такой холод губит листья, что будет в настоящий мороз и снег? Снег на Замковой Горе, и даже хуже чем снег, когда исчезнет воздух и все останется нагим под звездами!

– Мы еще не пропали, Милорд. Что за город перед нами?

– Верхний Морпин, город развлечений, где происходят игры.

– Думай об играх, что будут здесь в следующем месяце, Милорд, в честь твоего восстановления.

Валентин кивнул.

– Да, – сказал он без тени иронии, – я буду думать об играх, о смехе, о вине, о цветах на деревьях, о пении птиц. Нельзя ли заставить этот фургон ехать быстрее, Делиамбер?

– Он плавучий, а не летающий. Наберись терпения. Замок уже близок.

– Еще несколько часов, – угрюмо сказал Валентин.

Он изо всех сил старался сохранить душевное равновесие. Он вспоминал Валентина-жонглера, простоватого парня, что похоронен теперь где-то внутри него, который отрабатывал только что выученные приемы, сводя себя до уровня руки и глаза… Держись в центре своей души, помни, что жизнь – игра, путешествие, короткие развлечения, что Коронали могут падать в реки, что их могут сожрать морские драконы, высмеять в пантомиме метаморфы… Ну и что? Довольно слабое утешение: это неудача одного человека, довольно тривиальная в глазах Божества, хотя этот человек и был Короналем. А здесь – угроза миллиарду невинных жизней и произведению искусства – Горе, возможно, единственной во всем космосе.

Верхний Морпин поднимался справа сияющим плетением. Фантастический город игр, чудес и грез, сплетенный из золотой проволоки, как думал в детстве Валентин, когда смотрел на чудесные здания Верхнего Морпина. Сейчас он глянул на него и быстро отвернулся. До Замка осталось десять миль – сущий пустяк.

– Как называется эта дорога? – спросил Делиамбер.

– Большое Калинтанское шоссе. Я тысячу раз ездил по нему в город развлечений и обратно. Поля, окружающие его, засажены таким образом, что в любой день года что-нибудь да цветет, и всегда в приятном сочетании красок. А сейчас, видишь, все цветы отвернулись от нас, повисли на стеблях…

– Их можно будет высадить снова, если холод уничтожит. Но пока этого еще не случилось. Эти растения не так нежны, как ты думаешь.

– Я чувствую холод на них, словно на собственной коже.

Теперь они были на вершине Замковой Горы, так высоко над равнинами Алханрола, словно достигли другой планеты.

Все здесь заканчивалось фантастическим взлетом островерхих пиков и утесов. Вершина целилась в звезды как бы сотнями копий, и среди этих изящных каменных шпилей поднимался округлый бугор высочайшего места, где Лорд Стиамот устроил свою имперскую резиденцию восемь тысяч лет назад в честь победы над метаморфами, и с тех пор каждый Корональ отмечал свое правление добавочными залами, пристройками, зубчатыми стенами и парапетами. Замок тянулся на тысячи акров, город в себе, лабиринт более запутанный, чем берлога Понтификса.

Совсем стемнело. Холодные безжалостные звезды горели над головами.

– Наверное, воздух уходит, – прошептал Валентин, – и скоро придет смерть.

– Это просто настоящая ночь, а не бедствие, – ответил Делиамбер. – Мы ехали весь день без остановок, и ты не заметил, как прошло время.

– А воздух?

– Он становится более холодным и более разряженным. Но он еще не ушел.

147