Замок Лорда Валентина - Страница 19

Кроме Залзана Кавола, который смотрел на него угрюмо и раздраженно.

– Кто научил тебя этому двойному броску? – спросил он, едва выйдя за ворота.

– Никто, ответил Валентин. – Я сам это придумал.

– А если бы ты уронил дубинки?

– Так ведь не уронил же.

– Нашел место придумывать трюки, – пробормотал скандар, но несколько смягчился. – Но я должен признать, что ты держался хорошо.

От другого распорядителя, он получил кошелек с деньгами, высыпал их в две внешние руки и быстро пересчитал. Большую часть сложил в карман, но по одной монете бросил братьям, потому – Слиту и Карабелле и, после некоторого раздумья, по меньшей монетке Валентину и Шанамиру.

Валентин заметил, что он и Шанамир получили по полукроне, а остальные по кроне. Но какая важность? В его кошельке еще звенело несколько крон, а премия, пусть и небольшая, была неожиданной. Он истратит ее сегодня на крепкое вино и пряную рыбу.

Долгий день почти кончился. С поря поднялся туман и принес в Пидруд ранние сумерки. На стадионе все еще шло представление. Бедный Корональ, подумал Валентин, ему придется сидеть там до ночи.

Карабелла стиснула его запястье.

– Пошли, – шепнула она весьма повелительно. – Наша работа кончена, теперь мы будем праздновать!

9

Она выскочила из толпы, и Валентин после некоторого замешательства последовал за ней. Его три дубинки, подвешенные к поясу, колотили его по бедрам. Он подумал было, что потерял Карабеллу, но она снова появилась на виду. Она бежала широкими прыжками, время от времени оборачиваясь и маня его за собой. Валентин догнал ее на спуске к бухте. Буксиры привели в гавань баржи с тонкими бревнами, уложенными замысловатыми кострами. Хотя ночь еще не наступила, некоторые костры были уже подожжены и горели холодным зеленым огнем, почти не давая дыма.

В течение дня весь город обратился в игровую площадку. Карнавальные ларьки выросли, как поганки после дождя; гуляки в странных костюмах мотались по набережным. Со всех сторон музыка, смех, лихорадочное возбуждение. По мере усиления темноты зажигались все новые огни, и бухта стала морем разноцветного света. С востока появилось нечто вроде фейерверка: высоко вверх взлетела сверкающая ракета и рассыпалась с слепящими потоками над крышами самых высоких зданий Пидруда.

Ажиотаж Карабеллы захватила и Валентина. Взявшись за руки, они без устали шли через город, от ларька к ларьку, разбрасывая монеты, как камешки, на игру. Много было игорных ларьков, где сбивали шарами кукол или нарушали какую-нибудь тщательно сбалансированную конструкцию. Карабелла, с ее глазом и рукой жонглера почти в каждой такой игре, а Валентин, хотя и менее ловкий, тоже брал свою долю призов.

В некоторых ларьках призами были кружки вина и куски мяса; в других они получали ненужных животных или знамена с эмблемой Короналя; это они тут же оставляли. Но мясо они ели, глотали вино и по мере приближения ночи становились все более возбужденными и дикими.

– Сюда! – Крикнула Карабелла, и они присоединились к танцу вруонов, гейрогов и пьяных хьортов – скачущий хоровой танец, в котором, казалось, нет никаких правил. Они прыгали с чужаками довольно долго. Когда хьорт обнял Карабеллу, она в ответ обняла его так крепко, что ее маленькие сильные пальцы глубоко вошли в его жирную кожу, а когда женщина-гейрог, вся в змеиных локонах и с множеством болтающихся грудей, прижалась к Валентину, он принял ее поцелуй и вернул его ей с большим энтузиазмом, чем сам предполагал.

Затем они пошли дальше, в открытый театр, где угловатые куклы в стилизованно резких движениях разыгрывали драму, потом на арену, где за несколько весовых единиц посмотрели на морских драконов, плавающих кругами в сияющей цистерне, а оттуда в сад одушевленных растений с южного побережья Алханрола, существ со щупальцами и высоких дрожащих резиноподобных колонн с удивительными глазами на вершине.

– Время кормления через полчаса, – сказал сторож, но Карабелла не захотела остаться и с Валентином на буксире нырнула в сгущающуюся темноту.

Снова взрывались фейерверки, теперь уже куда более эффектные на фоне ночи. Это была тройная горящая звезда, а за ней – изображение Лорда Валентина на половину неба, а потом ослепительный блеск зеленого, красного и голубого, рисующий форму Лабиринта, заслоненного лицом старого Понтификса Тивераса, а через минуту цвета пропали, новый взрыв бросил простыню огня через все небо, и из нее проступили любимые всеми черты великой королевской матери, Леди Острова Снов, с любовью глядящей на Пидруд. Вид ее так глубоко подействовал на Валентина, что он готов был преклонить колени и заплакать. Но в толпе не было для этого места. Леди растаяла в темноте. Валентин взял руку Карабеллы и крепко сжал.

– Мне нужно еще вина, – прошептал он.

– Подожди. Сейчас будет еще одно изображение.

И правда. Еще ракета, еще взрыв красок, на этот раз грубых желтых и красных, и на них лицо с тяжелой нижней челюстью и угрюмыми глазами, лицо четвертой Силы Маджипура, самой темной и самой надменной фигуры в иерархии – Короля Снов, Симонана Барджазеда. Толпа затихла, потому что Король Снов не был другом никому, хотя все признавали его власть, поскольку он приносил несчастье и страшную кару.

Затем они пошли за вином. Рука Валентина дрожала, когда он быстро опрокинул две кружки. Карабелла смотрела на него сосредоточенно. Пальцы ее играли на его крепком запястье, но она ни о чем не спрашивала и свое вино оставила почти нетронутым.

Следующая дверь, открывшаяся перед ними ради фестиваля, была дверью в музей восковых фигур. Он был сделан в форме Лабиринта; войдя внутрь, нелегко было выйти, и они дали служителю три медяка, чтобы он сопровождал их. Из тьмы выступали герои королевства. Они были как живые, они двигались и даже говорили на архаических диалектах. Один высокий воин назвал себя Лордом Стиамотом, победителем метаморфов. Здесь была легендарная Леди Тиин, его мать, леди-воин, которая лично вела защиту Острова Снов, когда его осадили аборигены. Затем появилась фигура, назвавшаяся Дворцом, первым Понтификсом; он был так же далек по времени от Стиамота, как сам Стиамот от теперешнего Короналя. Рядом с ним стоял Дипитак Барджазед, первый Король Снов, персонаж куда более древний. Чем глубже проникали в Лабиринт Карабелла и Валентин тем больше насчитывалось Хозяев Власти разумно подобранный ассортимент Понтификсов, Леди и Короналей: великие правители Конфалум и Престимион, Понтификс Ариок и наконец последняя фигура – румяный мужчина лет сорока, черноволосый и темноглазый, в туго облегающей черной одежде. Ему не было нужды называть себя, потому что это был Лорд Вориакс, последний Корональ, брат Лорда Валентина, погибший два года от глупой случайности на охоте, он правил всего восемь лет. Изображение поклонилось, протянуло руки и воскликнуло: