Замок Лорда Валентина - Страница 60

В эту ночь Валентин постарался лечь рядом с Карабеллой, а Лизамон оставить соревноваться в храпе со скандарами. Он жадно ожидал новых разоблачающих снов, но то, что он видел, было бесполезным – обычные бесформенные обрывки фантазии и хаоса, безымянные улицы, незнакомые лица, яркий свет и кричащие цвета, абсурдные споры, бессвязные разговоры, несфокусированные образы, а утром судно пристало в порт Вирф на южном берегу реки.

11

– Провинция метаморфов – сказал Стифон Делиамбер, – называется Пьюрифайн, от имени, которым зовут себя метаморфы на своем языке – пьюривары. На севере она граничит с предместьем Вирфа, на западе с Откосом Велатиса, на юге с горной цепью Гонгар, а на востоке с рекой Стейч, главным притоком Зимра. Я хорошо представляю себе каждую из этих границ, хотя никогда не бывал в самом Пьюрифайне. Попасть туда трудно, потому что Откос Велатиса – стена в милю высотой и в триста миль длиной. Гонгары трудны, и там частые грозы, Стейч – дикая, неуправляемая река с множеством быстрин и водоворотов. Единственный рациональный путь – через Вирф и Ворота Пьюрифайна.

Теперь жонглеры были всего в нескольких милях от этого входа и стремились как можно скорее оставить за собой скучный торговый город Вирф. Дождь был не сильный, но надоедливый и продолжался все утро. Побережье не представляло интереса – песчаная почва и густые заросли карликовых деревьев с бледно-зеленой корой и узкими дрожащими листьями. В фургоне почти не разговаривали. Слит, казалось, погрузился в размышления. Карабелла в центре кабины жонглировала тремя красными мячами, скандары, те кто не вел фургон, занялись какой-то хитрой игрой костяными палочками и связками усов дроля. Шанамир дремал, Виноркис уткнулся в свой журнал, Делиамбер поддерживал себя небольшими чарами с помощью крошечных свечей и других колдовских штук, а Лизамон Холтен, чтобы не мокнуть под дождем, впрягла свое животное к тем, что тянули фургон, а сама храпела теперь, как морской дракон, время от времени просыпаясь, чтобы глотнуть дешевого серого вина, купленного ею в Вирфе.

Валентин сидел в углу у окна и думал о Замковой Горе. Интересно, на что она похожа, эта гора в тридцать миль высотой? Единственная каменная колонна, поднимающаяся, как колоссальная башня, в темную ночь космоса? Если откос Велатиса в милю высотой был, по словам Делиамбера, неприступной стеной, какой же барьер представляет башня в тридцать раз выше? Какую тень отбрасывает Гора, когда всходит солнце? Темные полосы бегут по всему Алханролу? А как же города на ее величественных склонах получают тепло и воздух для дыхания? Валентин слышал, что какие-то машины древних вырабатывают тепло и свет и свежий воздух, чудесные машины давно забытой технологической эры, бывшей тысячелетия назад, когда ремесла, привезенные с Земли, были широко распространены здесь. Но он не понимал, как работают такие машины, как не понимал и того, какие силы действуют на инструменты памяти его собственного мозга, чтобы сказать ему: эта женщина – Карабелла, а тот мужчина – Слит. Он думал также и о высочайших областях Замковой Горы, о здании в сорок тысяч комнат на ее вершине, теперь Замке Лорда Валентина, а не так давно – Замке Лорда Вориакса, Замок Лорда Валентина! Существует ли это место реально, или и Замок, и Гора – сказки, выдумка? Замок Лорда Валентина! Он представил себе его на вершине горы – яркий мазок цвета всего в несколько молекул толщиной, каким он, вероятно, кажется по сравнению с этой немыслимой величины горой, мазок, неправильной формы на боку вершины, сотни комнат в одну сторону, сотни по другую, грозди громадных комнат растянулись, как псевдоподии, над ними внутренние дворики и галереи. И в самой глубине – Корональ во всем своем величии, чернобородый Лорд Валентин. Хотя, правда, сейчас Корональ там отсутствует, он, вероятно, все еще объезжает свое королевство. И я, думал Валентин, жил когда-то на этой Горе? Жил в Замке? Что я делал, когда был Короналем, каковы были мои обязанности? Все было непостижимо, и все же в нем крепло убеждение, а в призрачных обрывках памяти, проносящихся через его мозг, появились плотность и субстанция. Он знал теперь, что родился не Ни-мойе у реки, как говорили вложенные в него мнимые воспоминания, а в одном из Пятидесяти Городов расположенных высоко на Горе, почти у границы самого Замка, и что он воспитывался в королевской касте, среди тех, из кого выбирали принцев, что его детство и юность были привилегированные и приятные.

Он все еще не мог вспомнить своего отца, который наверняка был принцем королевства, а о матери помнил только, что у нее были черные волосы и смуглая кожа, как и у него самого когда-то, и – память вдруг пробилась из ниоткуда – однажды она долго целовала его и плакала, а потом сказала, что вместо утонувшего Лорда Малибора Короналем выбрали Вориакса, и теперь она должна стать Леди Острова. Правда ли это, или он вообразил это себе сейчас? Ему должно быть, подумал Валентин, подсчитывая двадцать два года, когда к власти пришел Вориакс. Могла ли мать вообще целовать его? Могла ли плакать, становясь Леди? Скорее она должна бы радоваться, что она и ее старший сын станут правителями Маджипура. Плакала и радовалась одновременно – возможно, и так. Валентин покачал головой. Сильные сцены, исторические моменты – найдет ли он когда-нибудь доступ к ним, или все так и останется под запретом, наложенным на него теми, кто украл его прошлое?

Вдалеке прогремел страшный взрыв, глухой подземный удар, привлекший внимание всех, кто был в фургоне. Он продолжался несколько минут, а затем постепенно затих.