Замок Лорда Валентина - Страница 98

Сопротивляться этому захвату было немыслимо. Валентин резко прекратил попытки и расслабился, как тряпичная кукла. Удивленный Фарсел дернул его в сторону. Валентин согнул колени и не противился, когда Фарсел швырнул его вниз. Но Валентин упал легко, на спину, с согнутыми ногами, и когда Фарсел яростно бросился на него, Валентин изо всех сил ударил его ногами в живот. Фарсел задохнулся и ошеломленно качнулся назад. Валентин вскочил, обхватил Фарсела сильными тренированными многомесячным жонглированием руками, повалил на землю и прижал руками и коленями.

Как странно, думал Валентин, драться врукопашную, словно мы дети. Это походило на сон.

Фарсел с ненавистью смотрел на него и колотил ногами по земле, тщетно пытаясь скинуть с себя Валентина.

– Теперь говори, – сказал Валентин, – что все это значит. Ты пришел убить меня?

– Ничего я не скажу.

– Ты, однако, был очень болтлив, когда мы с тобой жонглировали.

– То было раньше.

– Что мне с тобой делать? – спросил Валентин. – Если я тебя отпущу, ты снова нападешь на меня. Если же буду держать – сам задержусь.

– Долго ты меня не удержишь!

Фарсел снова попытался подняться. Сила его была огромна, но Валентин крепко держал его. Лицо Фарсела стало ярко-красным, жилы на горле вздулись, глаза горели злобой и отчаянием поражения. Некоторое время он лежал тихо, затем собрал все свои силы и рванулся вверх. Валентин не смог противостоять этому рывку. Настал момент, когда никто из них не управлял ситуацией. Валентин наполовину скатился, а Фарсел изворачивался, чтобы навалиться на него. Валентин схватил Фарсела за толстые плечи и пытался опрокинуть его на спину, но тот оттолкнул его и нацелился пальцами ему в глаза. Валентин увернулся, а затем не раздумывая, схватил Фарсела за черную жесткую бороду, дернул в сторону и ударил его головой о камень, выступавший из влажной почвы.

Фарсел глухо заворчал и затих.

Валентин вскочил, поднял валявшийся кинжал и встал над врагом. Он дрожал – не от страха, а от ослабления напряжения, как дрожит тетива лука, опустившая стрелу.

– Фарсел! – окликнул он, опустившись на одно колено.

Ответа не было. Мертвый? Нет. Громадная грудная клетка медленно поднималась и опускалась, и Валентин услышал хриплое прерывистое дыхание.

Валентин взглянул на кинжал. Что теперь делать? Слит сказал бы – покончить с поверженным, пока тот не очнулся. Нет… Невозможно. Убить можно только при самозащите. И уж конечно, не бессознательного, пусть тот и убийца. Убить разумное существо – значит всю жизнь иметь страшные сны. Но если уйти просто так – Фарсел придет в себя и бросится вдогонку. Вот когда пригодилась бы птицеловная лиана! Тут Валентин увидел другой сорт лианы с ветвями в палец толщиной, взобравшейся высоко на дерево. Несколькими сильными ударами ножа он отрезал пять больших ветвей и крепко связал ими Фарсела, который шевелился и стонал, но в себя не приходил. За десять минут Валентин спеленал его, как мумию, от груди до лодыжек, подергал – лиана держала крепко. Тогда он собрал свое немногое имущество и поспешил уйти.

Дикое столкновение в лесу потрясло Валентина. Не только сама драка, хотя она была достаточно варварской и должна была надолго расстроить его, но и мысль, что его враг больше не довольствуется слежкой, но и послал убийцу. И раз это так, думал он, могу ли я еще сомневаться в правильности видений, сказавших мне, что я Лорд Валентин?

Валентин плохо воспринимал концепцию преднамеренного убийства. Никто не может отнимать жизнь у другого. В мире, известном ему, это была основа. Даже узурпатор, столкнувший его с трона, не посмел убить его, боясь черных снов, которые обязательно придут; но сейчас он, видимо, решился пойти на этот страшный риск.

ЕСли только Фарсел не решился на попытку убийства самовольно, в призрачной надежде на милость своих нанимателей, когда увидел, что Валентин идет к внутренней зоне Острова.

Темное дело. Валентин поежился. Идя широким шагом по лесным тропам, он не раз напряженно оглядывался, опасаясь снова увидеть преследующего его чернобородого.

Но преследования не было. К концу дня Валентин увидел вдали Террасу Окружения, а за ней плоский белый пик Третьего Утеса.

Никто вроде не обращал внимания на спокойно идущего нелегального паломника. Он вошел на Террасу Окружения с таким видом, словно имел полное право на это. Терраса была обширной, богатой, с рядом величественных зданий из синего камня в восточном конце и рощей фруктовых деревьев с этой стороны. Валентин собрал с полдюжины спелых басса-плодов, положил в дорожный мешок и направился к бассейну, где смыл с себя дорожную пыль. Набравшись наглости, он вошел в столовую и взял себе суп и тушеное мясо. Затем так же небрежно вышел и направился в дальний конец террасы.

Он снова уснул на импровизированной постели, часто просыпаясь с мыслью о Фарселе, а когда стало достаточно светло, встал и пошел дальше. Высоко над лесом поднималась ошеломляющая стена Третьего Утеса.

Он шел весь день, но так вроде бы и не приблизился к утесу. Пешком через эти леса он вряд ли делал больше пятнадцати или двадцати миль в день, а кто знает, сколько до Третьего Утеса? Пятьдесят? Восемьдесят? А сколько оттуда до внутреннего храма? Путешествие может занять не одну неделю. Но он шел вперед. И шел даже более быстро.

На четвертый день Валентин подошел к Террасе Восхождения. Он ненадолго остановился, вымылся, выспался в тихой роще и утром пошел дальше, пока не достиг Третьего Утеса.

Он ничего не знал о механизме, управляющем плавучими санями. Отсюда ему был виден маленький поселок-станция из нескольких коттеджей; немногие служители работали в поле. Сани стояли у подножия утеса. Валентин подумал, не подождать ли темноты и попробовать пустить сани в ход, но решил, что не стоит лезть на такую страшную высоту без всякой помощи пользуясь не известным оборудованием. Это было бы слишком рискованно. Вынуждать служителей помочь было еще менее приятно.